Факты современной науки еще далеко не опровергают мнений и наблюдений философов; напротив, превращение металлов (полиморфизм) возможно; это совершившийся, доказанный факт и в этом не может сомневаться ни один непредубежденный ум.
Установим сначала плодотворный принцип, принятый в настоящее время всеми химиками: свойства тел зависят от их молекулярного состава.
В природе мы встречаем большое число полиформных тел, которые получают весьма различные свойства, смотря по системе, в которой они кристаллизуются, хотя, вместе с тем, состав их не претерпевает никакого изменения. Так, ромбоэдрическая углекислая известь, или известковый шпат, и призматическая углекислая известь, или аррагонит, совершенно одинакового состава, а, между тем, свойства их весьма различны. Наука достигла возможности воспроизводить эти две соли, по желанию, в обеих формах. Одна из этих солей обладает способностью двойного преломления, другая не имеет этого свойства; одна гораздо плотнее другой; одна, наконец, кристаллизуется при обыкновенной температуре, а другая – только при температуре 100 градусов.
Всем известно, что сера обладает различными свойствами, смотря по температуре, которой подвергают ее, и по кристаллической форме, придаваемой ей. Множество металлических окислов, каковы, например, некоторые окислы железа и хрома, замещая в солях другие основания, придают им и другие свойства и притом в весьма типичных формах. Окислы цинка, ртути, многие соединения этих металлов изменяют свои свойства под влиянием изменения молекулярного состава, произведенного теплотой или электрическими силами. Губчатая платина, глина, накаленная добела, производят, вследствие простого погружения их в смесь кислорода и водорода, соединение этих двух газов, т.е. образуют воду.
Не встречаемся ли мы ежедневно с подобными же явлениями и в органическом мире? Не преобразуется ли крахмал в сахар от одного соприкосновения с серной кислотой, так что эта последняя нисколько не изменяется в своем составе? Не присутствию ли азотистого вещества обязано своим происхождением явление брожения, явление, которое производит в органических веществах столь любопытные преобразования? Наконец, синерод, этот сложный радикал, не есть ли продукт действия щелочного основания на азотистое вещество? Я бы мог привести в подтверждение вышеупомянутого принципа тысячи других примеров, если бы только не боялся упрека в хвастовстве знаниями. Поэтому я просто повторю еще раз, что нет ничего вернее той мысли, что конституция тела, изменяясь, приобретает новые свойства, продолжая сохранять свою непосредственную природе, или, если хотите, свой состав.
Следовательно, достаточно открыть такое тело, которое своей каталитической силой могло бы подействовать на преобразуемое тело, а тогда для преобразования сего последнего останется только привести его в некоторые условия соприкосновения с первым.
