Побег из тюрьмы Блэкуотер - химические приключения Шерлока Холмса
Побег из тюрьмы Блэкуотер - химические приключения Шерлока Холмса

Побег из тюрьмы Блэкуотер

химические загадки холмса

В начале июля 1920 г. я на своем автомобиле направился к холмам Даунс в графстве Сассекс на ферму, где мой друг и коллега Шерлок Холмс содержал пчел и ухаживал за небольшим садом. После его ухода на покой мы с ним встречались лишь от случая к случаю на праздниках или именинах. Моя медицинская практика все еще продолжалась, но была такой же скромной, как и во времена, когда два джентльмена снимали комнаты на Бейкер-стрит, 221Б.

Стояла прекрасная погода. Мы не виделись несколько месяцев, я только что закончил повторное чтение учебника Холмса «Искусство расследования», поэтому предвкушал долгие беседы с великим детективом и… воспоминания. Не успел я доехать до коттеджа, как на обочине дороги увидел его хозяина.
— Ватсон, — крикнул он, — какой вы молодец, что появились!
Годы были благосклонны к Холмсу. Его высокая фигура нисколько не изменилась, а глаза светились радостью. Правда, черные волосы, зачесанные по привычке назад, стали местами серебристо-серыми. Одинокое обитание было ему явно на пользу. Исключая меня, Шерлок Холмс редко с кем-либо общался.
Едва мы успели пожать друг другу руки, как темный седан, которого я раньше не заметил, перекрыл дорогу моему верному двухместному экипажу. Пожилой водитель медленно поднялся из-за руля и, не торопясь, двинулся к нам.
— Да ведь это мой старинный коллега, инспектор Форрестер, — произнес Холмс. — Вы его, наверное, помните, Ватсон, по «загадке Рейгата»?
И я начал смутно что-то припоминать.
— Добро пожаловать, инспектор! — приветствовал его Холмс. — Только что приехал Ватсон, сейчас соберем к чаю и поговорим о былом.
— Простите, Холмс, но мой визит связан с неприятностями. У меня пугающая новость. Из тюрьмы Блэкуотер бежал Маус Матисон.
Добродушное настроение Холмса словно испарилось.
— Когда? — спросил он тихо.
— Прошлой ночью. Поэтому я и приехал, чувствуя себя обязанным предупредить вас.
— Предупредить Холмса? — переспросил я. — О чем? Холмс отошел от дел. И его незачем больше тревожить заботами о преступниках королевства.
— На сей раз вы ошибаетесь, мой друг, — возразил Холмс. — Я должен очень обеспокоиться о себе. Несколько лет назад я свидетельствовал в суде против Мауса Матисона, в результате его обвинили по семи пунктам в заговоре с целью организации взрывов. Его фигура выглядит тщедушной, но за ней кроется болезненно преувеличенная мстительность. Он должен был отсидеть в тюрьме Блэкуотер десять лет, и мне передавали, что он никогда не переставал грозить мне местью.
— Тогда, Холмс, — вставил я, — что же вам делать?
— Его надо поймать, Ватсон. Он опасен не только для меня, но и для каждого жителя Англии. Вот как повернулись события. Что вы на это скажете? Кажется, игра начинается снова?
— Можете рассчитывать на меня, Холмс. Будьте уверены, я пойду с вами до конца.
— Превосходно, Ватсон! — одобрил он со знакомыми по старым временам интонациями, потирая руки. — Давайте-ка проедемся в Блэкуотер на вашем замечательном авто.
И вот мы быстро катим по шоссе к тюрьме. Я начал учиться водить автомобиль только несколько месяцев назад и в ответ на поторапливание Холмса гнал со скоростью, которая была выше допустимой для меня. Однако Холмс не замечал моего волнения и, по своему обычаю, был равнодушен к опасности. Его руки свободно лежали на коленях. Я же своими руками крепко вцепился в рулевое колесо.
— В тюрьме нам надо тщательно осмотреть следы побега и расспросить смотрителей. Важно не упустить время. Мне не терпится узнать, как же Матисон сумел освободиться.

Сопровождаемые начальником исправительного заведения Грюнером Хоббсом, мы уже в длинном кирпичном коридоре тюрьмы начали расспрашивать о деталях побега.
— Окно в камере Матисона было прикрыто двумя стальными прутами, мистер Холмс, — пояснил Хоббс. — Оказалось, что один из этих прутов был срезан или сломан и отогнут наружу, это и позволило узнику вылезти. Расстояние от подоконника до травы под окном невелико, так что, поработав с прутом, он легко оказался на воле. Не знаю только, как ему удалось отогнуть стальную преграду. Рады будем вашей помощи в этом деле. А вот и камера. После побега мы в ней ничего не трогали.
Холмс первым вошел в камеру и принюхался, как добрая гончая.
— Что это, уксус?
— Да, мистер Холмс, — ответил Хоббс. — Маус очень любил рыбу и чипсы, поэтому здесь ему часто их готовили. Картофель и речная рыба дешевы и доступны. Маус ел их с аппетитом, обильно сдабривая уксусом, и его желудок, похоже, такие дозы кислоты выдерживал.
Первое, что мы увидели на полу камеры, — табуретка с отломанной от нее массивной ножкой.
— Преступник напал на охрану? — спросил я.
— Нет, охранник невредим и о нападении мне не докладывал, да и табуретка еще вчера была цела, — уверил нас Хоббс.
— Зачем же преступник ее сломал?
Мой вопрос остался без ответа.
Небольшая камера освещалась единственной тусклой лампой, все еще, судя по устройству, питаемой постоянным током, как во времена Эдисона. К патрону на винтах были присоединены скрученные провода. Лампа располагалась на уровне глаз в паре футов от поблекшей занавески, прикрывавшей единственное окно. Холмс не спеша обследовал это нехитрое прикрытие. Он поднял с подоконника и осмотрел жестяную банку с чаем и сахарницу. На стене, расположенной напротив железной кровати, была полка с несколькими книгами. Холмс громко прочитал их названия.
— Смотрите-ка, два романа Диккенса, учебник химии, «О рабстве» Соммерсета Моэма — весьма подходит для тюрьмы, стихи Роберта Браунинга, «Камни и минералогия», руководство по кирпичной кладке. Похоже, Хоббс, наш беглец был большим любителем чтения.
— Он действительно этим отличался, мистер Холмс, и до вчерашнего дня был просто образцовым заключенным. Поэтому постепенно мы даже стали делать ему некоторые послабления режима.
— Интересно, какого рода? — поинтересовался Холмс.
— Ничего необычного, мистер Холмс, — как бы оправдываясь произнес начальник тюрьмы. — Ему, как видите, разрешили провести электрическое освещение. К нему стали допускать его мать. Месяца три назад она принесла ему сахар, чайную ложку и чай. Его брат, Сэм Матисон, вполне добропорядочный каменщик из ближней деревни, тоже был у него. Около пары месяцев назад он оставил здесь пузырек с пергидролем — промыть ссадины на костяшках пальцев.
— Но Холмс! — воскликнул я. — Пергидролем нельзя промывать раны, он очень едкий!
— Да-да, Сэм предупредил, что надо разбавить. Книги о камнях и кирпичной кладке, полагаю, тоже принес Сэм.
— Кто-нибудь еще заходил в камеру? — спросил Холмс.
— Только охранник, мистер Холмс. Его имя Брун М.Симпсон.
— И какими же вещами одаривал мистер Симпсон заключенного? — в вопросе Холмса чувствовался сарказм.
— О, пожалуйста, не говорите так, мистер Холмс, — возразил начальник тюрьмы. — Маус вполне заслужил поблажек своим примерным поведением. Так теперь принято в современных исправительных заведениях. Но я могу ответить на ваш вопрос, мы следим за этим. Недели две назад охранник снабдил его бутылкой уксуса и принес книгу «Жизнь и работы Майкла Фарадея, 1791–1867». Они и сейчас здесь. Книга Фарадея в углу на полу. — начальник тюрьмы показал рукой, но Холмс не обратил на это внимания.
— Можно мне поговорить со всеми тремя посетителями? — спросил Холмс.
— Мать и брата легко доставить, мистер Холмс, — откликнулся главный тюремщик. — Они живут в нескольких милях от Блэк-уотера, в деревушке по дороге в Истборн. Сэм работает в сарае возле дома матери. Вот с охранником Симпсоном будет сложнее. Он отпросился на несколько дней для встречи с кузиной, которая после нескольких лет разлуки приехала из Америки повидать родственников. Но и его можно известить.
— Буду весьма вам благодарен, директор, — с легким поклоном произнес Холмс. — Если позволите, я осмотрю место происшествия.
— Будьте как дома, мистер Холмс. Конечно, смотрите. Это ведь крайне необходимо, не так ли?
Я невольно кивнул в знак согласия, а Холмс подошел к окну, отодвинул несвежую занавеску и оживился. Я тоже увидел, что один довольно толстый прут на окне был на месте. Второй прут действительно был отломан от основания, изъеден и сильно выгнут наружу. Через открытое пространство человек небольшой комплекции с трудом, но мог выбраться.
— Ватсон, посмотрите-ка! — воскликнул Холмс. Он указал на конец отогнутой части прута. — Видите, прут здесь сильно сужен, заострен, а на подоконнике… на подоконнике остатки прута словно утоплены. А вот нижняя часть уцелевшего прута выглядит тоже изъеденной и слегка утолщенной. Вот как! Что бы это значило?
Чтобы лучше все рассмотреть, он приблизил свисающие с потолка провода так, что лампа едва не коснулась остатков решетки. Потом Холмс внимательно рассмотрел оголенные части проводов и контакты.
— Интересно, почему электрик оставил такие длинные концы проводов без изоляции. Или это делал не электрик? — негромко сказал он себе под нос.
Он достал свое увеличительное стекло и стал пристально исследовать сам подоконник, на котором явственно виднелась странной формы ямка между прутами и вокруг них глубиной около полудюйма. Похоже, что оба стальных прута были словно погружены в ванночку. Директор шепнул мне, что пруты были заглублены в кирпичи по меньшей мере на три фута. Холмс снова понюхал воздух и раскрыл карманный нож.
— Посмотрите на красно-коричневую жидкую пленку в этом лоточке, Ватсон, и на основание уцелевшего прута. — Он поскреб прут ножом. — Что вы об этом думаете?
— Она похожа на пролитый чай — тут и жидкость, и чаинки. Только что из этого? Вы думаете, что Маус растворил чаем тюремную решетку?
Холмс не ответил ничего и лишь повернулся, медленно осматривая камеру. Он подошел к полке с книгами и стал листать каждый том. Закончив с книгами, он переключился на кровать и резко отвернул матрас. К моему удивлению, под матрасом мы увидели латунную ложку. Несомненно, именно эту ложку мать заключенного принесла ему несколько месяцев назад. Странно, что ложка была какой-то изогнутой, неровной с одной стороны и отточенной, словно нож, с другой.
Как всегда в моменты таких расследований, я не мешал Холмсу размышлять. Мы с начальником тюрьмы Хоббсом молча смотрели, как Холмс изучал ложку с помощью лупы. Наконец он повернулся к нам.
— Нельзя ли мне воспользоваться вашим кабинетом на час-два, господин Хоббс? Мне надо побыть одному и разобраться в некоторых несоответствиях.
— Разумеется, прошу вас, мистер Холмс, — откликнулся Хоббс. — Мы с доктором пока могли бы выпить чаю в библиотеке. Не угодно ли, доктор Ватсон?
— Доброе дело, — согласился я, стараясь, насколько возможно, произнести эти слова с энтузиазмом.

Я пытался, но не мог преодолеть своих опасений. Ведь жизнь Холмса была под угрозой. Холодные и угрюмые коридоры тюрьмы Блэкуотер словно издавали запах нависшей опасности. Все же после того, как начальник показал Холмсу свой кабинет, я последовал с ним в тюремную библиотеку на необычное чаепитие.
Не прошло и часа, как Холмс бесцеремонно вломился к нам. Клубы дыма из вересковой трубки и широкие шаги делали его похожим на паровоз. Бумажный пакет в руках явно содержал нечто добытое им в тюрьме.
— Ватсон! — воскликнул он. — Немедленно возвращаемся ко мне!
Потом он обратился к начальнику:
— Мистер Хоббс, я с вами вскоре свяжусь по телефону. Доктору Ватсону и мне надо проделать кое-какие химические эксперименты, после которых многое в нашем расследовании станет яснее. Надеюсь, вы не возражаете против того, что я захватил с собой некоторые вещи из камеры Мауса Матисона?
— Станет яснее? — удивился глава заведения, ничуть не озаботившись предметами, которые забрал с места происшествия Холмс. — Да вы просто волшебник, мистер Холмс. Вы уже знаете, как удалось Маусу сбежать? Важнее даже, что его надо немедленно найти! Ведь он угрожает вашей жизни. Новые взрывы… боюсь даже себе представить, что может быть.
— Будьте возле телефона, мистер Хоббс, — распорядился Холмс, крепче сжимая пакет. — Пойдемте, Ватсон, надо поработать.
Он резко повернулся, и мы поспешили по коридорам здания и тюремному двору к месту, где нас ждал мой двухместный автомобиль. Поездка к жилищу Холмса прошла без приключений.
— Вы же знаете, Ватсон, что и отойдя от дел я не забросил химических исследований. Вдобавок к своим пионерским разработкам по пчеловодству я недавно открыл способ выделения молибдена из молибденитовых и вульфенитовых руд и получил в осадке новые соединения молибдена с поразительными свойствами. Обязательно расскажу вам о них подробно. А пока нам надо провести в моей домашней лаборатории кое-какие химические реакции.
Встревоженный событиями в тюрьме Блэкуотер, я не стал расспрашивать Холмса об исследованиях молибдена. Войдя в свой коттедж, Холмс снял сюртук и облачился в лабораторный фартук. Стол для лабораторных исследований находился в маленькой комнате в задней части дома. В лучах дневного солнца комната казалась веселой и совсем не была похожа на мрачноватый лабораторный угол в доме на Бейкер-стрит, 221Б, где результаты химических опытов помогли раскрыть множество преступлений.
В углу комнаты я присмотрел кресло, на которое хотел было присесть. Но Холмс не дал мне до него добраться. Без всяких промедлений он выложил на стойку содержимое пакета. Мне было интересно посмотреть, что же он захватил с собой. Это были вещи из тюремной камеры: жестянка с чаем, сахарница, высокая бутылка с уксусом, латунная ложка, пузырек с пергидролем. Среди них оказалась и бутылочка, которую Холмс использовал при сборе улик, а в ней — темно-коричневая жидкость с частицами, похожими на чаинки.
— Ну что, начнем, Ватсон? Вы внимательно осмотрели то, что перед вами? Секреты этого необычного дела будут раскрываться по мере того, как мы будем действовать, анализировать и рассуждать. Да, кстати, когда меня оставили поразмышлять в директорском кабинете, я взглянул на личные дела охранников тюрьмы. Там нашлись весьма любопытные сведения — такие, которые могли бы и вас заинтересовать. Вас ведь просто очаровывают некоторые стороны жизни людей. Только давайте поговорим об этом позже. Между прочим, мой друг, вы должны быть как всегда внимательным наблюдателем химических превращений. Если все пойдет как надо — а думаю, что так и будет, — то небольшое приключение с побегом из тюрьмы Блэкуотер будет успешно закончено. Сначала, Ватсон, я растворяю в воде зеленые кристаллики сульфата двухвалентного железа, называемого по-латыни «ферри сульфас». Теперь туда же добавляю немного красной кровяной соли. И что вы видите?
— Осадок замечательного синего цвета.
— Впечатляет, не так ли, Ватсон? — Глаза Холмса блестели, когда он задал мне этот вопрос. — Но пойдем дальше.
Тут Холмс извлек из склянки несколько частиц влажного коричневого порошка и растворил его в воде. Получился желтоватый раствор.
— Это, согласно этикетке, трихлорид железа, иначе «ферри хлоридиум», Ватсон. К его раствору добавлю тиоционата, или роданида, калия.
Как только он это проделал, раствор тут же стал кроваво-красным.
— Цветные реакции очень показательны, Ватсон. Согласны?
— Но в чем же смысл всего этого, Холмс? Можно говорить о разгадке?
— Немного терпения, дружище. Это были только контрольные опыты. А теперь решающая проба, Ватсон. — Он взял в руки бутылочку с темной, похожей на чай жидкостью. — Этот шлам я собрал с подоконника камеры. Беру один миллилитр… разбавляю четырьмя миллилитрами воды. Видите, раствор стал почти прозрачным. Теперь разделяю этот раствор на две части… В одну часть добавляю роданид. Смотрите, Ватсон: снова кроваво-красный цвет! Однако задача не будет решена, если мы не проведем еще одно исследование. Беру вторую часть раствора, добавляю красную кровяную соль…

— Снова красивый синий осадок, Холмс.
— Теперь ясно, как удалось справиться с решеткой. Решена! Задача решена!
— Вы что, Холмс, знаете, как Маус Матисон сумел выйти из тюрьмы? Можно исключить повторение таких случаев?
— Готов ответить «да» на оба вопроса, — уверил меня Холмс.
— Но ведь, Холмс, надо еще найти Мауса, пока он не выполнил своей угрозы. Нельзя же химическим путем определить, где он теперь прячется!
— Вы так думаете, Ватсон? На самом деле именно это я уже сделал.

Чтобы раскрыть дело, необходимо разобраться в ключах, содержащихся в тексте, и ответить на вопросы.

  1.  Что выяснил Холмс, проведя химические испытания?
  2. Каким образом Маус Матисон сумел выбраться из тюремной камеры?
  3. Где вероятнее всего может прятаться Маус Матисон?

Разгадка

Показать скрытое содержание
– Обсудим факты, Ватсон. Надо признать, что мы собрали довольно много информации во время осмотра тюрьмы Блэкуотер, и, если объединить наши наблюдения воедино, они ясно укажут в одном направлении.

– Я обратил внимание на латунную ложку, Холмс, – попробовал начать я. – Маус спрятал ее под матрас. Она повреждена с одной стороны. Он мог использовать ее как пилу для железного прута или в качестве холодного оружия.

– Ну конечно, – усмехнулся Холмс, – он мог попытаться применить этот примитивный и давно известный метод. Однако, Ватсон, вспомните о шкале твердости, которую составил немецкий минералог Фридрих Моос. Он умер в 1839 г., но его шкалой пользуются до сих пор. По этой шкале твердость латуни находится между тремя и четырьмя единицами, железа – между четырьмя и пятью, а стали – еще больше. Латунным инструментом невозможно распилить сталь. Латунь слишком мягкая. Маус наверняка это узнал, прочитав книгу по минералогии. В своих безуспешных попытках он, видимо, и повредил палец. Для обеззараживания брат доставил ему пергидроль. Матисон мог попробовать с помощью ложки удалить часть подоконника вокруг стального прута и вытащить прут. Он вначале пытался это сделать. Но пруты заделаны глубоко в кирпичи. А что еще приметного, Ватсон, было на ложке?

– Больше я не вспоминаю ничего.

– Даже того, что одна сторона ложки была заточена? – удивился Холмс.

– Теперь припоминаю. Но какое это имеет значение?

– Скоро выяснится, Ватсон, – ответил он. – Сначала надо точно понять, каким образом стальной прут был разрезан или растворен.

– Вы говорите «растворен»! Разве железо из тюремной решетки просто исчезло? Я чего-то не понимаю, – обескураженно ответил я, наконец добравшись все-таки до кресла.

– Вспомните внешний вид отогнутого прута. Вспомните о канавке между прутами и вокруг их оснований. Вспомните также об учебнике химии на полке, о монографии, посвященной Майклу Фарадею, заброшенной в угол камеры после тщательного изучения. Вспомните об утоньшенном конце отогнутого прута. Вспомните о длинных оголенных концах проводов. Припомните отломанную ножку табуретки. Вспомните, наконец, о заточенной стороне латунной ложки, которую наверняка использовали как отвертку для отсоединения электрических проводов от лампочки и как инструмент для проделывания углубления в кирпичах между прутами. Вспомните обо всех этих фактах, Ватсон, и… что вы так широко раскрываете глаза от удивления?

– Холмс, я…

– Электролиз, Ватсон! – воскликнул он, стукнув кулаком о стойку. – Электролиз! Вы наверняка знакомились с его основами в курсе химии медицинского колледжа. Уксус в углублении – раствор электролита. Он хотя и слаб по ионной силе, но работать может. Электрический ток подавался по проводам, ведь тюрьма оборудована сетью от источника постоянного тока. Помните, я говорил, что лампочка и провода расположены очень близко к окну? Электролитическое растворение стального прута шло по ночам, а утром провода ставились на свое обычное место. Чтобы подсоединять провода к прутам, надо было удалить изоляцию. Занавеска на окне помогала скрыть ход растворения прута.

– Но это никак не вяжется с отломанной ножкой табуретки. – Мое недоумение только возросло.

– Прочная ножка – это рычаг, с помощью которого Маус отогнул прут. Он использовал его, когда не смог справиться с уже перерезанным прутом своими слабыми руками.

– Как вы догадались обо всем этом, Холмс? Не является ли это лишь игрой воображения? – Меня охватили сомнения. Рассказанное им, конечно, вероятно. Однако можно ли быть уверенным, что так все и было? Я даже подумал, что осень этого года вызвала у Холмса приступ ослабления некогда могучего ума.

– Нет, Ватсон, о событиях рассказали химические эксперименты. Растворяя тонкую железную проволочку или порошок при небольшом нагревании для ускорения реакции, легко получить ионы двухвалентного железа. Но можно ли растворить толстый стальной прут в столовом уксусе? Такой уксус содержит в основном воду и небольшое количество уксусной кислоты СН3СООН. Однако уксусная кислота является кислотным электролитом. Кислота эта слабая, т.е. только часть ее молекул в растворе распадается на ионы СН3СОО– и Н+. Если мы подключим железные прутья к источнику постоянного тока, то поможем железу вытеснять водород и растворяться. Вот по каким уравнениям происходит электролиз.

В своей привычной манере Холмс что-то набросал в блокноте и перекинул блокнот мне на кресло. Я увидел уравнения.

Побег из тюрьмы Блэкуотер

– Понимаете, если каждую ночь соответствующие проводки отсоединять от лампы и присоединять к стальным прутьям, то один прут станет положительным электродом, т.е. анодом. Начнется растворение железа с образованием ионов, которые перейдут в раствор уксуса. Другой прут может служить катодом и превращать ионы водорода кислоты в газообразный водород. Чтобы не перепутать провода, надо лишь следить, на каком пруте выделяются пузырьки газа. Время от времени требуется добавлять свежей уксусной кислоты.

– Тогда прут будет медленно съедаться при электролизе, – догадался я.

– Правильно, а теперь напомню о проведенном опыте. Ионы двухвалентного железа образуют синий осадок с красной кровяной солью, но они нестойки и на воздухе превращаются в ионы железа трехвалентного, а те в свою очередь образуют красное вещество с тиоцианатом калия. Вот уравнения. – Холмс подошел к моему креслу и быстро набросал их в блокноте. – Вспомните, что я демонстрировал это прямо перед вашими глазами не только с солями из лабораторных запасов, но и с веществами, добытыми с подоконника камеры Мауса Матисона.

Побег из тюрьмы Блэкуотер

– А можно определить наличие другого продукта электролиза – водорода?

– Водород улетает. Исчезает в воздухе. Улетучивается, как летний ветерок, – пояснил Холмс. – Зато растворенное железо никуда не девается, и часть его осаждается на втором пруте. Вот откуда эти неровные утолщения в его нижней части. А вещество, которое вы приняли за чаинки, – это тоже частички железа или его соединений, образовавшихся при электролизе.

– И все же я сомневаюсь, Холмс, – произнес я, так и не поднявшись с кресла. – Ведь стальные прутья в камере – внушительной толщины. Пойдет ли электролиз?

– Ну-ка, старина, дайте мне снова блокнот. По закону Фарадея масса вещества, прореагировавшего в процессе электролиза, описывается уравнением:

Побег из тюрьмы Блэкуотер

где F – постоянная Фарадея, которая равна 96 484 кулон в расчете на моль, Q – количество пропущенного электричества, М – молекулярная масса вещества, z – число элементарных зарядов, соответствующих превращению одной молекулы вещества. Допустим, что Маус с помощью электролиза удалил часть железа. Диаметр прута около дюйма, высота изъеденной части прута примерно полдюйма, плотность железа 7,8 г/см3… получается, что количество растворившегося железа примерно 56 грамм – один моль. Посмотрите на формулу, Ватсон. Для того, чтобы столько железа растворилось электролитически, нужно пропустить электричества в количестве вдвое большем, чем постоянная Фарадея. Сила тока в тюрьме вряд ли больше полуампера, следовательно, поскольку один ампер в секунду равнозначен кулону, для такого растворения потребуется немного больше 100 часов. Если вести электролиз по восемь часов каждую ночь – это около двух недель. Должен сказать, что времени более чем достаточно для достижения цели. Проверьте все расчеты. Если же сила тока будет не пол-ампера, а значительно больше, сколько тогда потребуется времени?

– Похоже, что если стальные пруты превратить в электроды, то можно химическим путем… – начал понимать я.

– Правильно, – перебил меня Холмс и протянул свой блокнот с наброском. – Справа расположен анод, где железо окисляется и в виде ионов переходит в раствор. Слева – катод, где железо восстанавливается и выделяется водород. Столовый уксус заполняет углубление между прутами и служит электролитом.

– Я теперь понял, Холмс. Ясно, как мог сбежать Маус. Очень своеобразный способ. Но ведь вы не решили вопрос до конца. Мауса Матисона надо поймать!

Я наклонился в кресле вперед и потер глаза. Сегодня мне пришлось увидеть много разных химических уравнений и вычислений, однако беспокоило то, что Матисон все еще на свободе. Меня мучило, что угроза все еще висит над Холмсом. Холмс ласково опустил свои руки мне на плечи.

– Мой верный Ватсон, через пару минут я, как и обещал, позвоню начальнику тюрьмы Блэкуотер. Мне известно, где именно сейчас находится Маус Матисон.

– Холмс, – воскликнул я с радостным возбуждением, – если бы это было действительно так!

– Так, именно так, Ватсон. Подумаем вместе вот о чем. Ни чай и сахар, которые принесла ему мать, ни пергидроль, доставленный братом, не могут служить электролитом. Не родственники достали ему книгу о работах Майкла Фарадея. Не от них Маус получил электролит в виде столовой приправы, содержащей уксусную кислоту. Он мог по ночам собирать электролитическую ячейку, которую никто не заметил. Все это указывает на участие охранника. Я стал подозревать Бруна М. Симпсона еще до своего временного хозяйничанья в кабинете начальника тюрьмы.

– Вы полагаете, Холмс, что помог надсмотрщик. Но зачем это ему понадобилось? – Я понимал, почему Холмс его подозревает, но хотел услышать разъяснения.

– Ах да, – лукаво улыбнулся он. – Вы вспомнили, что я обещал рассказать о личных делах охранников тюрьмы. Как вам понравится, Ватсон, если я сообщу, что буква М в имени Бруна М. Симпсона расшифровывается как Матисон? Ха-ха! – Холмс самодовольно хлопнул в ладоши. – Они родственники. Несомненно, что Маус Матисон и есть та долгожданная американская кузина, ради которой Симпсон отпросился с работы на несколько дней. Вот где, Ватсон, совершенно точно пребывает сейчас мистер Маус Матисон. Это легко читается. Мне пора позвонить.

После звонка начальнику тюрьмы можно было считать дело закрытым. Ближе к вечеру Грунер Хоббс сам позвонил Холмсу и передал, что Маус Матисон и Брун Матисон Симпсон арестованы.

Потом мы долго сидели за ароматным чаем, угощались цветочным медом и неторопливо вспоминали наше прошлое, старое доброе время. Лишь одна вещь так и оставалась для меня загадкой.

– Холмс, из камеры вы взяли сахар и чай. Разве они были нужны для анализов?

– Пчелки, Ватсон. Это – для моих пчелок, – ответил он со смехом. – Считаю, принесенное им угощение – честно заработанный мной гонорар. Должен же этот Матисон чем-то поплатиться за доставленное мне беспокойство. Таким заключенным сладости не положены. Да и сидеть он теперь будет в камере без электричества.

– Да, Холмс, годы вас не меняют. Вы все такой же подвижный и скорый на решения, как раньше. А пчелы и багаж химических знаний сделали вас даже более счастливым. Похоже, что время, когда мы жили вместе, было слишком коротким.

– Веселее, друг мой. У нас с вами будет еще не одно химическое приключение.

* * *

Предупреждаем читателей: опыты, подобные описанным выше, просты и весьма наглядно демонстрируют электролиз, но могут быть опасны. Поэтому при проведении таких демонстраций в условиях школьной лаборатории следует использовать источники постоянного тока с напряжением не более 9 В и низкой силой тока.

Что произошло в тюрьме Свейлсайд

(краткое описание реальной попытки побега)
В северной части побережья английского графства Кент в устье реки Темзы, всего в 38 км от центральной части Лондона есть небольшой (площадью менее 100 км2) болотистый остров Шеппей. Его название происходит от древнесаксонского слова, означающего «овечий остров». Он пересечен многими каналами и дренажными канавами. На острове есть несколько поселений.

Место оказалось весьма подходящим для расположения там тюрем, которых построено целых три. Наиболее известна хорошо охраняемая тюрьма Свейлсайд, предназначенная для опасных преступников, включая осужденных на пожизненное заключение. Здесь 778 камер.

Одним из заключенных был некто Николас Келлехер, который в 1996 г. был осужден как опасный террорист на десятилетний срок изоляции по семи пунктам за тайную подготовку взрывов. Пробыв в тюрьме Свейлсайд половину этого срока, сорокалетний Келлехер вдруг увлекся чтением книг по химии из тюремной библиотеки. С помощью алюминиевой фольги из упаковки крекеров и пластиковой коробки из-под соуса он сумел смастерить подобие электросварочного аппарата и стал методично разрезать решетку с прутами двухдюймовой толщины. Детали самодельного устройства не раскрыты. Фольга была нарезана на полоски и использована для соединения с патроном электрической лампочки, а коробка из-под соуса, можно предположить, служила заземлением или, если соус в ней оставался, электролитом.

Так или иначе, но заключенный успел разрезать один прут и был близок к полному успеху. Его подвело хвастовство. Шепнув о своем успехе другому заключенному, он не ожидал, что тот донесет тюремщикам. Келлехера перевели в другую камеру, стали строго контролировать, а затем поместили в особую клинику.

Случай просочился в печать, упомянут в журнале Chemical Engineering News («Новости промышленной химии»), описан в Интернете. Однако на все вопросы журналистов о деталях самодельного устройства тюремный пресс-атташе отвечал: «Мы ведем расследование попытки побега». Итоги следствия в печати не появились.

Разумеется, ни Шерлок Холмс, ни доктор Ватсон в событиях XXI в. участия не принимали.

Понравилась статья? Поделиться с друзьями:
Занимательная химия